Рани, или История одного брака (СИ) - Страница 22

«Наринэ иртанэсе, ириш ми» — тихий шепот слетел с губ спящей девушки, и она придвинулась к лорду, обнимая его за шею. Теплое дыхание коснулось обнаженной кожи, герцогиня доверчиво прижалась к мужчине всем телом и блаженно затихла, уткнувшись ему в грудь. Что за наваждение?

Замерев, герцог попытался понять, что он чувствует. Непривычные ощущения взбудоражили лорда. Маленькая, хрупкая фигурка, прильнувшая к нему в поисках тепла, вызывала какое-то странное, щемящее чувство. Слабая, неопытная, чужая… Зачем она здесь? Почему судьба свела их вместе? Кто решил так зло подшутить над ними, навеки связав одной нитью их жизни? Всеблагой? Или, быть может, то древнее, исконное божество иринейцев, имя которого не принято произносить вслух, но, память о котором живет в каждом жителе империи? Кто виноват в их с Рани союзе? И что может быть между ними общего? Что удержит их вместе? Таких разных и непохожих — сильного, сурового мужчину и хрупкую, нежную женщину. Лорда-канцлера Великой Империи и иноземку, из так и не покорившейся до конца Равении…

Мысли, одна неотвязнее другой, преследовали герцога, не давая ему покоя. Будущее, ставшее ненадежным и туманным, тревожило мужчину, заставляя опасаться за доверенную ему жизнь. Он смотрел на Ранию, невольно отмечая тонкость белоснежной кожи, грациозную линию шеи, мягкость светлых волос. В неярком свете ночника, герцогиня напоминала тонкую, изысканную статуэтку из мерсского фарфора. Такую же редкую и хрупкую.

Время медленно приближалось к рассвету, а герцог так и не сумел уснуть, оберегая сон странной маленькой женщины — своей жены.

Рании было холодно. Выстывшая земля, пронизывающий ветер и невыносимый звук глухих ударов. Девушка вновь стояла над могилой отца, слушая, как мерзлые комья стучат о крышку гроба. Она снова крепилась и сдерживала слезы, боясь показать непозволительную слабость осиротевшим близким.

Все жители долины пришли сегодня проститься со своим герцогом и посочувствовать его наследнице в постигшей ее утрате. И, хотя уже много лет лорд Эль-Адас являлся правителем лишь номинально, все тарсийцы прекрасно помнили, как хорошо жилось им до войны, под мудрым правлением герцога. Ветер усиливался, люди торопливо шли мимо открытой могилы, кидая в нее горсти земли, а Рани все стояла, не в силах поверить, что папы больше нет. И пусть последние несколько лет она тащила все управление долиной на себе, но молчаливое присутствие за спиной отца давало ей силы и поддержку, несмотря на полное бесчувствие герцога. Лорд Эль-Адас давно уже потерял связь с реальностью, оставаясь в том вымышленном мире, где не было войны, где долина процветала, и где он мог наслаждаться обществом своей ненаглядной Тери. Вместе со смертью леди Эстерии, из герцога Тарсийского ушли последние силы, привязывающие его к настоящему. Но Рании было достаточно знать, что он жив, что он рядом… А теперь… Унылое одиночество тяжелым покрывалом легло на хрупкие плечи девушки, назойливо нашептывая, что ей не к кому больше приходить по вечерам с рассказами о прожитом дне, что никогда уже не раздастся скрип любимого отцовского кресла, и что, отныне, она осталась совершенно одна — слабая и беспомощная перед лицом окружающего мира, последняя веточка огромного некогда семейного древа рода Эль-Адасов. Невольные слезы уже готовы были скатиться по ее щекам…

А потом, Рани почувствовала, как рядом появилась Нарина и, накинув теплую шаль на свою госпожу, обняла девушку и укрыла ее от холода и сырости промозглого дня, даря ощущение покоя и надежды на лучшее. Обняв женщину в ответ, герцогиня, как в детстве, зарылась в мягкую грудь своей няни и успокоенно затихла. Скорбь и уныние отступили, оставив по себе лишь светлую грусть. Ее отец и мама, наконец-то, обрели покой в обителях Всесвятого, а она, Рания Эль-Адас, как-нибудь справится. Обязательно.

Утро принесло проснувшейся девушке неожиданный сюрприз. Оказалось, что вовсе не Нарина обнимает ее, ласково прижав к себе рукой.

Гордый профиль, черные волосы, четкий контур губ… Скосив глаза, Рани замерла. Смуглая, покрытая темной порослью грудь герцога Эршейского мерно поднималась и опускалась под ее щекой. А сама Рани почти лежала на мужчине, закинув на него ногу и обняв обеими руками. От смущения, девушка готова была провалиться сквозь землю. Это надо же! Умудрилась так опозориться…

Тихонько вздохнув, герцогиня попыталась незаметно отодвинуться. Куда там! Крепкая рука плотнее прижала ее к горячему телу, и мягкие губы коснулись волос. Опешив, Рани застыла от неожиданности. Легкая ласка прошила все тело девушки горячей волной, сбивая дыхание и лишая воздуха. Предательские мурашки скользнули по спине, заставляя поежиться.

— Нера, девочка, не крутись, дай поспать, — не открывая глаз, попросил мужчина, и Рани расстроенно замерла. Разумеется! Герцог думает, что рядом с ним совсем другая женщина!

Девушка осторожно выбралась из-под удерживающей ее руки и неслышно встала с постели, а лорд Рэйтан, зарывшись в подушку, проворчал что-то неразборчивое и снова уснул.

Герцогиня незаметно выскользнула из спальни. Предательские слезы, не пролившись ночью, сейчас, все-таки, побежали по ее щекам. Вот так. Нечего и надеяться…

Герцог медленно открыл глаза. Комнату заливал свет, яркие лучи игриво скользили по лицу мужчины, заставляя того невольно морщиться. Это сколько же он проспал?!

Резко поднявшись с постели, лорд Рэйтан спешно натянул халат и прошел в умывальню. Какое-то неясное чувство заставляло мужчину спешить. Быстрый ледяной душ, пара взмахов щетки для волос — и вот уже его светлость, герцог Эршейский, выглядит так, как и подобает — холодно и неприступно. Спустя несколько минут, лорд Рэйтан вышел из спальни жены и спросил у склонившейся в поклоне Тары: